Присоединиться Об антирусской российской интеллигенции
Русский для неё — «совок» (если ругательно) или Homo soveticus (если эстетски)
В середине лета 2017 года г. Новосибирск посетил поэт, философ, магистр гендерных исследований (sic!) Михаил Юрьевич Немцев с лекцией «Два понятия „народа“, или как нам жить с нашими мёртвыми?». Мероприятие анонсировалось как развёрнутый комментарий, в том числе, к выступлению поэта, философа и богослова Ольги Александровны Седаковой в Миланском культурном центре и названном: «Работа горя. О живых и непогребенных. Работа памяти против работы жизни: проклятие мертвых и социум живых». Оба выступления, в значительной степени использовали идеи Александра Марковича Эткинда, изложенные им в книге «Кривое зеркало: память о непогребённных». Книге активно дискутируемой и интенсивно раскручеваемой.
Наши персонажи представляют собой разные стороны одного направления мысли, часто несхожих внешне, но союзных в своих основах и целях. Основы — неприятие СССР и неприятие русских. Цель следует из основы — изжитие всех остатков советского, а значит и русского. Почему русского? Но революция и СССР были естественными следствиями предшествующей истории России и русских как государствообразующего этноса. Стали её значительным этапом. Ни вычеркнуть, ни забыть его невозможно. С таким же успехом можно выбросить Петра I за то, что он «угробил» пропасть народу, разорвал связь мизинных людей и элиты, сделав их чужими друг другу, упразднил Патриаршество. Да в общем и всех Романовых, начина от этого Петра, ибо их политика упорно вела к 1917 году. Вот Екатерина II произвела секуляризацию монастырских земель и по сути, завершила огосударствление церкви. С той поры последняя влачила жалкое существование, растеряв и авторитет, и влияние, и значение. Значение как независимый важнейший общественный институт — вспомним противостояние митрополита Филиппа II Московского царю Иоанну Васильевичу. Авторитет в обществе и у правительства — тут высочайшим примером служит святой Сергий Радонежский. Влияние на широкие народные массы, в особенности на правящую группу и доминирующий класс — какое имел патриархи Гермоген или Никон.
Так вот, возвращаясь к началу, оба выступления, и Седаковой и Немцева, далеки от научности или следов объективности, несмотря на регалии авторов и видимую их потребность в представлении своей точки зрения как естественной, как следуемой из простых рассуждений и традиционных взглядов на жизнь. Оба суть идеологические и политические нагруженные. Но оба и симптоматичны. Они позволяют нам порассуждать и выявить некоторые особенности психологических и идейных оснований феномена антирусской российской интеллигенции. Например, того, что вновь и вновь в этой среде, всплывает, известная идея о наличии в России двух народов.
Вспомним слова Григория Шалвовича Чхартишвили (Бориса Акунина): «В России живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой. … Есть Мы и есть Они. … Друг друга представители двух наций распознают с первого взгляда и в ту же секунду испытывают приступ острой неприязни». Или вот Андрей Викторович Малыгин глаголет: «Страна действительно разделилась на две части. С одной стороны — поганые совки. Поставь такого в любом месте земного шара в любую толпу, сразу узнаешь: совок. Не затеряется. С другой стороны: люди с чувством собственного достоинства и со следами интеллекта на лице. Цивилизованные люди».
Причём в исследуемом нами здесь случае имеется уже не просто эмоциональное горение, эмоциональное отражение, «горячая» метафора, а попытка пофилософствовать, попытка эксплицитно ввести «два понятия народа».
Актуальность предлагаемого исследования подтверждает и удивительная, фантасмагорическая круговерть «интеллектуальной» и «творческой» массовки вокруг дела Кирилла Семёновича Серебрянникова. Ведь даже после ареста министра экономического развития РФ Алексей Валентиновича Улюкаева ничего похожего нам не представилось. Ну, высказался Алексей Леонидович Кудрин и Анатолий Борисович Чубайс и всё затихло. Ни тебе петиций, ни тебе коллективных актов взятия на поруки… А здесь бесконечные письма, массовые акции, задержания и аресты. Отчего это?
Впрочем, могут сказать, по прочтении сего текста, да, наверное, и пред тем, что и сам ты, автор, идеологически не безгрешен, а берёшься судить и раскапывать, и классифицировать, становясь в позу «естествоиспытателя».
На такие возражения отвечаю всегда одинаково. Да имею свои политические предпочтения, но всё же основания моей деятельности находятся не в этом, а в моей христианской Вере и в стихийной философии.
Первое даёт мне возможность отойти от излишней политизированности, ибо «Царство Мое не от мира сего» (Ев. от Ин. 18:36) и потому нет необходимости в суете по поводу сегодняшнего политического устройства государства, поелику это никак не помогает спасению души. Христианин, конечно, участвует в политике, как гражданин, но он, пользуясь «привилегией» вечной жизни, способен максимально абстрагироваться от политической злобы дня. В принципе и должен это делать.
А второе основание, философствование, не позволяет останавливать свои рассуждения, сообразуясь с каким-либо заранее заданным критерием, например политическим, а понуждает идти вглубь до конца. По крайней мере, насколько осилят сей путь мой разум и воля. Вот и попробуем.
Не буду сосредотачиваться на «малых» неточностях, «незначительных» преувеличениях и обычном передёргивании, характерных для, практически всех, политически ангажированных творений. Таковых «преувеличений» не избежала и уважаемая Ольга Александровна Седакова. Но мы остановимся лишь на одном, характерном для рассматриваемой категории лиц и полезном для начала нашего исследования.
Г-жа Седакова восклицает: «…власть в результате её (Революции октября 1917 года — ОМП) оказалась захвачена некоторой силой, поставившей в России жесточайший эксперимент — воспитание нового человека «.
Трудно понять тот эпатаж, что вызвала в душе Ольги Александровны идея «воспитания нового человека». Возможно, это будет новостью для кандидата филологических наук, почетного доктора богословия Европейского гуманитарного университета (Минск), старшего научного сотрудника Института истории и теории мировой культуры Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, но каждое крупное и что-то из себя представляющее социальное течение ставит основной своей задачей именно «воспитание нового человека»! Да, да Ольга Александровна, это именно так!
Увы, всегда, имеющийся в наличии «человеческий материал», социализировался в эпоху «до того». Он обладает «старыми» идеологическими установками, порою не согласными с требуемыми для усвоения новых идей. Он не способен «модернизироваться», ему необходимо «многим вещам научиться». Следовательно, чтобы получить широкое распространение и надёжно укорениться в обществе, любому социальному течению необходимо «воспитать нового человека». Своего человека. Такова была задача христианства, которая стоит пред ним по сию пору и будет стоять до Второго Пришествия. Такую задачу поставили перед собой протестанты, от Лютера. Такова задача буддизма. В этом цель «закона Моисеева». Эта архиважная задача коммунистов.
Да и разве не помнит Ольга Александровна, сама человек православный, верующий, слова Спасителя: «Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут; но вино молодое надобно вливать в мехи новые» (Ев. от Мк. 2:22)? То есть, необходимо сперва мехи новые создать, человека нового, а уж потом…
Но не сошли с сего, проторённого исторического пути и г-жа Седакова сотоварищи. Они по сию пору бьются, например, над преодолением инерции масс упрямо полагающих Сталина Иосифа Виссарионовича не палачом и кровавым изувером, но лучшим правителем России. Теперь и Ивана IV Васильевича Грозного начинает «народец» почетать. Лепными и самыми сытыми годами полагают эпоху застоя в СССР, а никак не либеральнейшие 90-е…
Что делать? Настоящее российское общество не отвечает высоким требованиям антирусской российской интеллигенции. Потому она уверена, что ему, обществу, якобы необходимо проделать «работу горя», которая, в частности, «состоит в завершении обряда памяти, в назывании убитых (в эпоху Сталина — ОМП) по именам, в воздании им долга сочувствия и почтения. В ясном различении происходящего». Так Ольга Александровна описывает акцию общества «Мемориал» называемую «Возвращение имён». Далее её мысль развивается: «И поскольку почти все согласились предать убитых забвению, в этом участии в их поминовении есть акт покаяния. Зачитывая и слушая имена погибших, мы пытаемся искупить нашу общую вину». Следом идёт речь о катарсисе, перерождении и прочем.
Иначе, предлагается, над большей частью граждан РФ, говоря словами Ольги Александровны, поставить «жесточайший эксперимент — воспитание нового человека»! Ибо материал не тот и думает не так и смотрит на себя и на историю страны не как положено.
Чем сей эксперимент «насилия» над обществом, особенно при полностью развернутой пресловутой программе «десталинизации», кардинально отличен, в рассматриваемом здесь ракурсе, от эксперимента советского? Оное объективно понять не представляется возможным. Там хотели воспитать человека — строителя нового коммунистического общества — «Homo soveticus», здесь желают его избыть и учредить «Homo antisoveticus».
Либерально, а точнее антирусски, мыслящие активные авторы, предлагают определённую практику по изменению мировоззрения огромного числа лиц, выделенных специальным термином — «русский» (если ругательно, то «совок», если эстетски, то «Homo soveticus»).
А коли так, то Ольга Александровна, хотя и отнекивается, и делает «удивлённые глаза», но таки предполагает «воспитание нового человека» из «совка». А такая задача говорит об обязательном наличии некоторой идеология. Без идеологии здесь никак нельзя. Ведь она, идеология, по меткому замечанию философа-неомарскиста Александра Тарасова, «опрокинутое в практику мировоззрение». И ежели вы меняете массе мировоззрение, то должны иметь оное у себя.
Следовательно, вслед за г-жой Седковой и нам позволительно спросить, уже относительно не советской, а исповедуемой ею сотоварищи идеологии: «Чего, собственно, требовала эта идеология от человека? От чего он должен был отказаться и что приобрести, чтобы стать тем „новым человеком“, которого она собиралась создать…? В чем заключалась лояльность или нелояльность каждого отдельного гражданина? Кого идеология объявляла своим врагом?» Особенно политически верно, последнее утверждение, про врага.
Мы понимаем, что не сможем, в рамках публицистической статьи, сколь-нибудь исчерпывающе ответить на все вопросы, так хорошо сформулированные Ольгой Александровной, но прояснить ряд принципиальных, очень важных и базовых моментов, относительно исповедуемой ею сотоварищи идеологии, надеюсь удастся.
