Мы в конце ресурсной эпохи - Партия Дела
Присоединиться

Чего от России на самом деле хотят другие, и что мы можем им дать? И чего должны добиваться для себя мы?

Для русских мало быть политиками (т.е. думать только о будущих выборах), мы, самим положением России, должны быть государственными людьми, то есть думать о будущих поколениях.

Автор популярной книги «Почему Россия не Америка» Андрей Паршев рассказывает о двух основных задачах, стоящих перед нашим обществом, задачах, от решения которых нам никак не удастся уйти.

Чем быстрее раскручивается маховик нынешнего конфликта, в который вовлечена, конечно, первым делом наша страна, но в разной степени чуть не все страны мира — тем труднее отрешиться от текущих событий и взглянуть на всё сверху.

Зачем всё это? Каковы цели главных игроков и самого главного игрока — США? Поняв эти цели — мы можем лучше представить и что нужно нам самим.

Предположим, наша страна будет вести себя так, как от нее требуют (допустим). Допустим, что почти в центре нашей территории появятся войска НАТО и ядерные ракеты. Предположим. Что дальше?

Потом от нас потребуют сдать ядерное оружие. Предположим, мы на это пошли — испугавшись войны в проигрышной позиции, или из гуманных соображений. Без российского «зонтика» другие ядерные державы тоже не устоят и отдадут расщепляющиеся материалы единственной сверхдержаве.

И вот что будет тогда, и можно ли рассматривать такой мир с единственным правителем как застывший идеал, который останется таким надолго? И является ли целью сильных мира сего только стать судьей и жандармом для всего мира, заставляя всех жить по единым правилам в политике, экономике, морали? Нет ли в этой тяге к установлению по всему миру единой стандартизованной демократии и какого-нибудь двойного дна?

Верить декларациям, наверное, не стоит. Если мы интересуемся своим будущим, крайне желательно пытаться понять, что кроется за постоянно произносимыми словами. Конечно, когда нам что-то предлагается, то всегда говорится об «общей выгоде». Но гораздо разумнее считать, что чья-то выгода — это чья-то невыгода.

Нам, из-за нашей истории, трудно жить в конкурентном обществе. Мы не умеем торговаться, отчасти по моральным причинам. Ведь когда торгуешься, то по сути лжешь, объявляя одной и той же вещи разную цену. Хотя это ложь допустимая, точнее, разрешенная. Есть еще и такая особенность русскоязычных постсоветских обществ — а в какие игры мы играли? Шахматы, шашки. У этих игр есть нечто общее: ты видишь фигуры соперника, соперник видит твои. Да, ты можешь его обмануть — но ты ничего не скрываешь, позиция — вот она.

Самая же почитаемая на Западе игра (и в Китае тоже довольно популярная) — покер. Вся суть этой игры — обмануть противника, Хорошие игроки не те, кто всегда получают хорошую карту — это невозможно, — а те, кто психологически давят соперников, заставляя их спасовать, и наоборот— втягивают в игру владельца слабой карты, чтобы привести его к катастрофе.

Покерная терминология широко применяется и в политическом словаре, и в обычной жизни — а значит, применяется и покерная психология. Партнера обманывают. Это в рамках правил, это честно.

В своих целях западные политики обманут кого угодно — по возможности не допуская откровенного вранья, которое может легко всплыть, но не более того. По отношению же к «несвоим» гражданам сдерживающих центров нет вообще.

У нас как-то долго считали (не все, но многие), что своим участием в развале СССР мы перестали быть «плохими» для Запада. И удивлялись, когда нас все равно не полюбили. И пока мы имеем ракетно-ядерное оружие, способное уничтожить США — мы остаемся потенциальным противником № 1. Изменить это положение можно только разоружившись, да только все понимают, что наши ресурсы тогда перейдут в руки обладателей ракетно-ядерного оружия.

Ресурсы — это то, благодаря чему мы важны для мира. Мы остаемся поставщиком жизненно важных для Европы и мира ресурсов, и чем дороже мы их туда продаем — тем беднее они будут жить. А нам надо продавать подороже, чтобы жить богаче. И тут конфликт интересов налицо. Поэтому скорее всего вся деятельность по отношению к нам — военная, политическая — имеет только одно оправдание: свободный (то есть дешевый) доступ к российским ресурсам.

В политике нет понятий «друг» или «враг«— есть совпадение интересов и их конфликты. В зависимости от ситуации формируются международные альянсы и мезальянсы. Тридцать лет назад США поддерживали Афганистан, сейчас с ним воюют. Украина была пророссийской страной, потом антироссийской. Люди и там и там, кстати, живут все те же, даже поколения не сменилось. Почему так? Просто изменились интересы политических элит.

Конкурентов всегда стараются «снизить», уменьшить их политическое влияние. Тем более это относится к «сырьевикам». Вот та же Саудовская Аравия — казалось бы, синоним богатства (по мнению Запада — не совсем честного, не приобретенного трудом). А на самом деле ВВП на душу населения у саудитов — примерно как у стран Восточной Европы..

Чтобы сохранить самостоятельность, в первую очередь экономическую — мы должны быть вооружены, должны быть опасны для любого «партнера». А пока мы опасны — мы являемся потенциальным врагом. Чисто объективно. Вот такой парадокс — мы никогда не можем быть друзьями даже с покупателями. Ну как не может быть охранник банка другом посетителя с массой судимостей.

То есть вот наша задача № 1 — уметь защищаться. Утратив ядерный потенциал, мы вскоре не сможем продавать ресурсы по высокой цене и станем нищей страной — беднее любой восточноевропейской.

Мы должны всегда иметь отличное оружие собственного производства, многочисленное и боеготовое население, должны отделять значительную долю национального продукта на нужды обороны.

Наши правители должны, кроме прочего, знать и любить военное дело, а дипломаты наши должны быть изворотливы и умны. Всё это обходится недешево, и наше хозяйство, обремененное «задачей № 1», никогда не может в целом быть конкурентоспособным с другими странами, если конкурировать в рамках либеральной доктрины.

Но есть и вторая задача, связанная с первой. Мы можем сохранять контроль над нашими ресурсами десятки и сотни лет — но они, увы, конечны.

Экс-вице-президент Альберт Гор: «Идеология сверхпотребления более опасна для человечества, чем идеология гитлеровского тоталитаризма». Удивительным образом эта мысль перекликается с фразой Фиделя Кастро: «Идеология потребления, навязываемая США миру, угрожает всему человечеству».

Настоящая причина проблем современного мира, настоящая угроза— надвигающееся исчерпание природных ресурсов. Первым звонком перед первым актом этой трагедии станет исчерпание доступных запасов нефти (хотя есть еще и недоступные, и труднодоступные запасы типа сланцевой и «тяжелой» нефти).

И истеблишмент Запада на эту угрозу реагирует— в разных областях по-разному. В сфере военной и геополитической — устанавливает свой прямой контроль над регионами с этими самыми наиболее критичными ресурсами. В политике — пытается снизить потребление ресурсов, особенно другими странами и народами. Эта политика нуждается в идеологическом обеспечении, основными темами которого являются две — международный терроризм… и глобальное потепление.

Под маркой международного терроризма основные нефтедобытчики уже политически ослаблены — одни как террористы, другие — как борцы с терроризмом. Досталось всем, даже Иран был обвинен в «поддержке терроризма», хотя иранцы — шииты, и террор отрицают.

Со снижением потребления — беда, пока не получается. Для этой цели предлагался, но не сработал Киотский процесс, предполагавший ограничения экономик (а значит и потребления) под международным контролем. Это для среднего американца условие невозможное. США— чуть ли не единственная страна в мире с приоритетом собственных законов над международными.

И так-то Америку сотрясают слухи о войсках и базах ООН в США, а также полеты «черных вертолетов», а тут еще какие-то иностранцы будут диктовать, чего и сколько американцам потреблять! И американцы очень не хотели бы снижения жизненного уровня. Это менее мощные машины, меньше бытовой техники, реже полеты на самолетах.

Отказались от Киотского процесса и другие мощные державы, по своим причинам.

Средний человек, да и несредний тоже, не любит смотреть в глаза фактам, которые ему неприятны. Жители развитых стран (русскоязычный синоним— «золотой миллиард») не находят в себе сил признаться, что основное потребление той же нефти приходится на них, самых богатых. И разговор о ресурсах они как-то непринужденно переводят на проблемы перенаселенности «третьего мира».

Но ведь если мы берем в качестве приоритета экономию ресурсов, то выгоднее сократить наполовину «золотой миллиард», чем хоть весь «третий мир» — мы же сэкономим ресурсов гораздо больше! По некоторым видам материалов средний немец или англичанин расходует в десятки раз больше, например, нефти или алюминия, чем средний индус или малайзиец.

Но главное всё же не в темпе потребления. Как ни экономь ресурсы, как ни развивай добычу и разведку нефти — если потреблять ее нынешними темпами, то уже к концу нынешнего века она кончится гарантированно, а недостаток ее будет ощущаться уже в ближайшие десятилетия. Трудно предсказать форму этого ресурсного кризиса, вряд ли в современной экономике он будет ощущаться как физическая нехватка какого-то ресурса.

Скорее всего, это будет выглядеть как экономический кризис, результатом которого будет падение покупательной способности, снижение потребления и производства и… вы уже догадались— снижение уровня добычи нефти. То есть «невидимая рука рынка» в очередной раз выполнит свою магическую работу, и вместо голого физического отсутствия какого-то продукта на прилавках — этот продукт окажется просто слишком дорогим, чтобы его можно было купить.

Но — «что совой об пень, что пнем об сову» — ничего не берется из ниоткуда, и ресурсный кризис не отменишь — его можно лишь оттянуть.

Но: «А потом-то что?». И надо сказать, что пока членораздельного ответа нет. Каждый честный политик, каждый компетентный ученый ответят: пока наша цивилизация не готова к миру без нефти, а тем более — без невозобновляемых ресурсов.

Проблема в том, что предупреждений было слишком много! Все они строились на уровне знаний того времени. Когда впервые посчитали угольные залежи Англии (это было в XIX веке) — не знали об углях Австралии, когда обсчитывали нефтяные запасы Оклахомы (в 30-е годы XX века) — еще не знали о запасах Саудовской Аравии. Поэтому все прогнозы, как правило, не оправдывались. И те, к кому были обращены предупреждения, перестали их воспринимать.

А тем временем знания о Земле, о ресурсах, о процессах в человеческом обществе, в технологиях становились все более полными, и предсказания начали обретать полноту и достоверность. Самая сильная иллюстрация к этому — «правило Хабберта». Этот американский ученый на основании данных о нефтеразведке в 50-е годы предсказал уровни добычи в США, пик в 70-х и последующее снижение. Все именно так и произошло. Сейчас «правило Хабберта» демонстрирует свою верность уже в мировом масштабе, несмотря на искусственную стимуляцию добычи очень затратной «сланцевой нефтью». Увы, впереди путь под горку…

Но что же произойдет в конце ресурсной эпохи и как это будет выглядеть?


Грань знания/незнания была преодолена незаметно, в начале 70-х. Эта грань обозначается словами «Пределы роста».

В 1969 году итальянец А. Печчеи выпустил книгу-предупреждение «Перед бездной», был создан «Римский клуб». Образовалась международная группа ученых, которые разработали несколько моделей мира, и очередная из них — «Мир-3» — оказалась самой адекватной. Она учитывала 5 глобальных процессов: быстрой индустриализации, роста численности населения, увеличивающейся нехватки продуктов питания, истощения запасов невозобновимых ресурсов и деградации природной среды.

В 1972 году результаты исследования были опубликованы в виде книги «Пределы роста», под редакцией Денниса Медоуза. В работе были получены два главных вывода:

1. Если современные тенденции роста численности населения, индустриализации, загрязнения природной среды, производства продовольствия и истощения ресурсов будут продолжаться, в течение следующего столетия мир подойдет к пределам роста. В результате, скорее всего, произойдет неожиданный и неконтролируемый спад численности населения и резко снизится объем производства.

2. Можно изменить тенденции роста и прийти к устойчивой в долгосрочной перспективе экономической и экологической стабильности. Состояние глобального равновесия можно установить на уровне, который позволяет удовлетворить основные материальные нужды каждого человека и дает каждому человеку равные возможности реализации личного потенциала.

Как будет реализован первый вариант развития?

«Из поведения модели видно, что приближение к предельным значениям и коллапс неизбежны, и причиной этого в данном случае оказывается истощение запасов невозобновимых ресурсов. … разрушается индустриальная база, а вместе с ней система услуг и сельскохозяйственного производства, зависящие от промышленности (производство удобрений, пестицидов, работа исследовательских лабораторий и особенно производство энергии, необходимой для механизации). В конце концов, численность населения снижается, поскольку повышается смертность в результате нехватки продуктов питания и медицинских услуг. … важно, что рост прекращается около 2100 г.».

Обязательно ли в будущем мировая система будет расти, а потом придет к катастрофе, к мрачному полунищему существованию? Да, если предположить, что наш теперешний образ жизни не изменится. Можно ли его избежать, этого катастрофического сценария? Тоже да, но…

«Технологические решения могут лишь продлить период демографического и промышленного роста, но не отодвинуть его конечных пределов».

Напомню, это все было написано в начале 70-х, 40 лет назад. Прогнозы выглядели вполне достоверными, исходные данные— известны, модели открыты для проверки. Никакой хиромантии, все честно.

Каков же результат, какая реакция со стороны имущих власть и деньги и, главное, со стороны «общественного мнения»? А вот какая. Печчеи писал: «Нам оставалось констатировать, что никто не только не выразил готовности уделить благу будущего всего человечества хоть какую-то долю своего времени, денег или общественного престижа и влияния, … Короче говоря, наши слова нашли не больше отклика, чем проповеди папы римского».

Члены Римского клуба предупреждали: «Вся человеческая культура основывалась на преодолении пределов вместо того, чтобы учить человека жить в их рамках…. никто не будет спорить, что рост материального производства на нашей планете не может продолжаться до бесконечности».

У каждого читающего их документы возникал естественный вопрос: а что надо делать? Предлагалось достичь такой ситуации во всем мире: «Если наша цель — сохранить равновесие системы на долгое время» то «…главное при этом, что объем капитала и численность населения остаются постоянными и устанавливаются обществом..»

Цитата — из краткого изложения «Пределов роста», сделанных Эдуардом Пестелем и приведенных Д. Гвишиани, членом Римского клуба, в его статье об этой организации. Говоря по-простому: разработчики модели предложили «Габровский метод». Габровцы — это жители болгарского города Габрово и его окрестностей, феноменально скупые, расчетливые и бережливые люди. К числу их подвигов относятся такие: кошкам они рубят хвосты, чтобы можно было быстрее закрывать за ними дверь и меньше выстуживать дом; гостям они подают нагретые ножи для масла; когда собираются друзья, то они гасят свет (все и так друг друга видели) и снимают штаны, чтобы не изнашивались; ну и так далее.

Считается, что причина такой их особенности — естественная. И Габрово, и Шотландия — самые бедные регионы в своих странах, плоды земли им приходится вырывать у природы с гораздо большим трудом, чем остальным их согражданам.

Ну так может быть, габровский метод и спасет человеческую цивилизацию? Действительно, уж очень мы расточительны. Сколько невосполнимых материалов переводятся в такую форму, из которой они уже никак не могут быть извлечены. Вот, например, вольфрам — ценнейший металл, добавки которого позволяют получить лучшие сорта стали. Так мы в виде спиралек перегоревших лампочек хороним ежегодно целые месторождения! Причем расточительны и жители развитых стран «золотого миллиарда» — только одноразовая упаковка, которая тут же выбрасывается, — это целая отрасль индустрии.

Итак, решение принято — делим каждую спичку на четыре вдоль и получаем 4 спички! Именно так делают габровцы.

Увы — это «отсрочка лишь, но не прощенье». Чего мы достигнем, идя путем экономии? Мы всего лишь потратим невозобновимые ресурсы позже. А это значит, что все равно задача жизни без ресурсов стоит в повестке дня — ну, может, немного сдвинется во времени.

Есть и еще идея — и нередко приходится ее если не читать, то слышать. Это идея сократить рост населения. Ведь что такое «мало ресурсов»? Норвегия, скажем, и Россия экспортируют нефть в сопоставимых количествах, но в Норвегии 4 млн. населения, а у нас 140 млн. — естественно, выручки на душу населения приходится куда меньше. А было бы у нас население, как в Норвегии, — мы бы и жили как они!

Ну что тут сказать? Не стоит слишком уж возмущаться такой идеей. Собственно, каждый семейный человек, который заводит только одного ребенка, уже выбрал для себя именно такой образ будущего. В однодетном обществе каждое последующее поколение вдвое меньше по численности. Но эффект от такого «обезлюживания» тот же самый — люди не перестанут расходовать природные ресурсы, просто момент их исчерпания чуть-чуть отдалится. А потом все равно придется жить только за счет источников возобновляемых. Есть ли шанс найти способы так жить?

Есть ли надежда на технологию? Кое-что из современных технологий обнадеживает. Вот два примера. Первый касается фотографии. 150 лет фотография базировалась на большом расходе серебра (примерно треть мировой добычи), которое безвозвратно терялось при обработке и фотопленки, и фотобумаги. В 2000-м году до исчерпания запасов серебра оставалось лет тридцать пять.

Поэтому просто как чудо можно рассматривать столь своевременное, перед исчерпанием серебра на планете, появление цифровой фотографии. Она удобней, чем пленочная — посмотреть отснятый материал можно сразу, а не после проявления пленки; и объемы хранения в сотни раз превышают возможности фотокассет.

Но главное-то в цифровой фотографии все же то, что фотографией смогут заниматься наши внуки и правнуки. Нет теперь в фотопроцессе особо ценных и редких материалов. Полупроводниковый материал матрицы — кремний, один из основных по распространенности химических элементов, буквально лежит под ногами. Поэтому — нет, фотография уже не умрет так скоро, как ожидалось.

Второе чудо — прогресс в области полупроводниковых светодиодов. Человеку нужен свет. Боясь тьмы и борясь с тьмой, он освещал свои жилища сначала огнем, потом накаленными вольфрамовыми проволочками или свечением разреженных газов. Если лампочка накаливания превращает в свет процентов 10 от потребляемого тока (остальное уходит в тепло и свечение в невидимых глазу областях спектра), то лампы дневного света более экономичны — их КПД процентов 30. А светодиоды теоретически могут иметь КПД 90 %!. И — не содержат вольфрама.

То есть технический прогресс дает решения, как резко повысить экономичность важных секторов сразу в несколько раз.

Но остался вопрос энергии. Вот это главный вопрос, вопрос вопросов. Любая промышленная продукция производится обязательно с потреблением энергии. А ведь новых источников энергии так и не удалось открыть. Термояд как обещали 60 лет назад, так и обещают сейчас. Сланцевые газ и нефть также конечны и не так уж значительны. Поэтому жесткая экономия имеет смысл, только если этой ценой находится решение основной проблемы — долгого, бесконечного существования человеческого общества, пока светит Солнце, но без скатывания в пещерное состояние.

Возможна ли жизнь без потребления?

Есть на Земле культуры (кое-где в Африке, например), где буквально все потребности человека удовлетворяются, к ужасу современного человека, при помощи обрывка бечевки, старой жестянки и клочка бумаги. Больше у человека нет буквально ничего материального. Но и в таких культурах расходуется до полутонны условного топлива на человека в год — на приготовление пищи и удовлетворение эстетических потребностей (сидеть вечером просто так, без костра — хуже, чем с костром). И жизнь эта… своеобразная, и не для нашего климата.

Да, стоит, наверно, отметить — насколько нас касается вся эта проблема? Пока до странности мало касается, хотя мы и третьи по выбросам углекислого газа в мире, то есть по сжиганию топлива. Оно у нас пока есть.

Но наша проблема в том, что вся наша экономика завязана на один ресурс — углеводороды. И если их исчерпание — проблема для всего человечества, то для нашего народа это проблема в квадрате. По большому счету, именно наше общество должно придумать, как жить в будущем, располагая только ветром, реками и лесами. Да и вообще, возможно ли это?

Наверное, возможно. Прадеды большинства из нас жили в деревне и жили, в общем-то, в условиях «устойчивого развития». Одевались в овчину и посконные штаны, крашеные привозной из Персии синей «кубовой» краской, то есть индиго (я, помню, удивился реакции моего отца на мои первые джинсы — оказалось, что до революции подобные штаны были обычной одеждой у небогатых людей). И многие были достаточно культурны — читали книги и журналы, служили в армии далеко от дома и кое-что видели.

Возврат в деревню теоретически возможен — у нас достаточно земли — но время нельзя повернуть вспять и вернуться в 13-й век уже нельзя. Современное человечество зависимо от прививок (по некоторым оценкам — на 90%, именно такой будет смертность при серьезных эпидемиях), от технологий зависит и сельское хозяйство. Люди, на удивление, не так уж высоко ценят удобства городской цивилизации, и есть только одно завоевание, которое они однозначно не хотели бы терять — это современная стоматология с обезболиванием. Я уж не буду передавать рассказы старших родственников, как с этим было сто лет назад. Но на самом деле даже в случае «возврата к природе» цивилизация должна будет существовать, причем гораздо более утонченная и технологичная, чем сейчас.

То есть образ будущего еще только предстоит построить, но оно не сложится стихийно — стихийно может быть достигнута только катастрофа. И никто не сконструирует этот образ для нас — уникальной цивилизации, существующей в экстремальных условиях. Это придется нам делать самим.

Я подвожу к простой мысли: нынешний хозяйственный уклад России — «продаем газ и покупаем всё остальное» — не годится для решения Второй задачи. Мы не купим технологии для жизни в мире растраченных ресурсов, мы должны создать их сами. Почему, черт возьми, китайцы научились делать бамбуковое волокно, не уступающее хлопку, а мы нет?

На то есть простое и довольно общее объяснение. Образование без практики не является образованием вообще, это будет схоластика. Такой выпускник ВУЗа будет знать слова без их привязки к реальности. Это писал еще Менделеев: в промышленно неразвитом обществе нет места человеку с высшим образованием.

Мы должны уметь делать многое, хотя, может быть, и не всё. Почему Северная Корея производит мобильники и планшеты, а мы нет? И умения нет без производства, а значит, надо производить. Да, сначала производить и плохо, и дорого — значит, государство должно помогать, чтобы потребитель мог это купить, и чтобы производитель был под двойным контролем качества продукции — и со стороны потребителя, и со стороны государства. Значит, должна быть соответствующая промышленная политика.

Если надеяться на «стихию рынка», то никакого производства, в любой отрасли, не будет — оно умрет не родившись, по чисто экономическим причинам. А это значит, что от навязанной нам либеральной экономической модели надо отказаться. Да, это своего рода экономическая война — но на нее надо идти, из-за Задачи № 2. Иначе мы подойдем к эпохе исчерпанных ресурсов без индустрии, без науки и без технологий. И что мы тогда будем делать?

Есть еще и Задача № 3, но она еще более сложна и не решаема только одной Россией, и это совсем другая история.

А сейчас всем нам надо понимать, что биоинженерия не менее важна, чем юридические науки, и что даже средний инженер вполне может работать менеджером, а вот из менеджера инженер будет так себе. И не заниматься самоунижением, думая (искренне), что мы никогда не сможем производить что бы то ни было лучше китайцев или немцев.

Если Южная Корея сейчас научно-промышленный гигант (хотя это страна до сих пор небогатая) — то что же может помешать нам?

Источник: КМ.RU