Одна абсолютно счастливая Верхняя Хава. В этой деревне московские зарплаты, но за пьянку увольняют без рассуждений

«Комсомольская правда»

Сюда едут со всей страны. А почему: средняя зарплата животновода в его предприятии превышает 80 тысяч рублей, специалисты всего через 2–3 года получают комфортное жилье (бесплатно и в собственность!), сельские ребята занимают первые места на всероссийских соревнованиях по пейнтболу и авиамодельному спорту и большинство из них, в отличие от сверстников из других сел, не хотят уезжать с малой родины. В свободное же от работы время любой сотрудник агропредприятия может в буквальном смысле возвыситься (и опять же — бесплатно) над земными проблемами: несколько лет назад предприниматель создал в чистом поле аэродром со спортивными планерами и самолетами, который сегодня считается одним из лучших в России.

Что же нужно сделать, чтобы подобное появилось в других территориях, и люди, живущие в глубинке, не чувствовали себя на задворках? За ответом на эти вопросы спецкорр kp.ru Алексей Овчинников отправился в село Верхняя Хава.

ЗАЧЕМ СЕЛЯНАМ НЕБО?

— Антон Геннадьевич-то? Вон он! — техники аэроклуба «Сапсан» показывают пальцем в небо, в котором наворачивает фигуры спортивный Су-31.

— Фактическая облачность 9 баллов, нижний край — 1000, ожидаются парящие условия… Над заповедником ниже 500 метров не летаем… Контроль остатка топлива каждые 10 минут… Постоянно вести круговую и радиоосмотрительность, — одновременно ведется инструктаж для опытных и начинающих пилотов. Часть из них — сотрудники Верхнехавского агрохолдинга, которые всю неделю возились с племенными свиньями и убирали урожай в полях, а свой законный выходной посвятили не банальному пиву у телика, а самолетам и небу — где еще такое увидишь!..

— Как это зачем? — по их лицам понимаю, что задал, кажется, дурацкий вопрос. И вместо ответа предлагают усесться в один из планеров. По пути рассказывая о самом почетном посетителе аэроклуба — 99-летнем ветеране войны Марии Колтаковой. Та в мае специально приезжала сюда из Белгородчины, чтобы подняться под облака.

— Не волнуйся, — подбадривают. — Наши инструкторы — лучшие в своем деле, чемпионы Европы и мира по планерному и самолетному спорту.

Самолет-буксировщик, натянув трос, тащит с собой планер и после короткого разбега взлетает, кругами затаскивая нас наверх. В какой-то момент трос отцепляется, и дальнейшее не передать словами. Сплошной восторг! Под планером комбайны методично молотят подсолнухи. Справа Липецк, слева Воронеж, потом наоборот. Ветер шуршит по дюралевой обшивке, облака, подсвеченные солнцем и четко очерченные контуры полей — красота, помноженная на ощущение свободы, которой не мешает теснота кабины! Спрашивать — зачем простым крестьянам небо, больше не хочется.

С гендиректором агропредприятия Антоном Пермяковым приземляемся почти одновременно. Он глушит Су-31 и идет навстречу, улыбаясь через усы и явно гордясь тем, что у его подчиненных есть такие возможности. Которых в свое время не было у него.

НАЧИНАЛИ С 50 ГА

Как и многие пацаны в шестидесятые Антон Пермяков мечтал стать космонавтом. Однако летного училища в окрестностях его родного Бийска не было. Вычитав где-то, что один из космонавтов начинал с водолазов, он пошел учиться на эту профессию. Позже выяснилось — дорога в небо ему закрыта из-за высокого роста. И будущий аграрий несколько лет посвятил военно-морскому флоту.

Все изменилось в девяностые, он уволился и подался в коммерцию. Сначала торговал макаронами, потом продавал зерно. А вскоре и сам втянулся в фермерство, взяв первые 50 гектаров на окраинах Верхней Хавы. Вместе с компаньонами приобрели местный элеватор. Потом были еще поля и еще, появилась техника… Антон Геннадьевич снова улыбается, вспоминая, что хозяйство начиналось всего с 5 человек, а сейчас на предприятии трудятся более 750 сотрудников. Поля разрослись до почти 12 тысяч гектаров и если на заре хозяйствования они радовались 25 центнерам пшеницы с гектара, то сегодня и 55 центнеров считают зазорно малым. А еще в его 14 суперсовременных комплексах живут более 140 тысяч свиней — это основное направление. Да не простых, а племенных — входящий в группу компаний селекционно-гибридный центр «ТопГен», эмблема которого украшает хвосты планеров, — один из лучших в России в области племенного свиноводства, а это уже серьезная наука, на которую здесь не скупятся.

— И в этом смысле мы не отстаем, а в чем-то даже опережаем лучшие мировые практики! — гордится он.

ЧТОБЫ ДЕТИ НЕ ЧУВСТВОВАЛИ СЕБЯ НА ЗАДВОРКАХ

Мы пьем чай на аэродроме, любуясь взмывающими и приземляющимися друг за другом планерами и самолетами.

— «Бочка». Так! Теперь пошла «восьмерочка». Плавненько, пошел-пошел… Отлично! — командует с земли инструктор. За штурвалом — член сборной России по самолетному спорту. От наблюдения за крутящим фигуры высшего пилотажа Як-52 захватывает дух. Еще недавно этот самолет «дремал» в одном из аэроклубов Камчатки. ДОСААФ передал его верхнехавскому аэроклубу, который за 3 миллиона его отремонтировал на авиазаводе. За счет сельхозпредприятия.

— Все наши сельские ребята с 14 лет могут начать учиться летать, — доволен Пермяков. — И не только наши — дети всего района, а также соседней Липецкой области, на территории которой и находится аэродром. — А однажды целый набор из девчонок был, представляете?!

И я снова недоумеваю. В последнее время среди аграриев только и разговоров, что об острой нехватке рабочих рук на селе. Сельхозначальники уже готовы и осужденных на поля выпускать, и мигрантов вагонами завозить. А он трудовые резервы, будущую смену, авиацией балует: вот станут пилотами эти мальчишки и девчонки и не пойдут на фермы и в поля…

— Так это же здорово! — неожиданно радуется он в ответ. — Нет никаких обязательств, что ребенок, который научился летать, должен идти в сельское хозяйство. Несколько наших воспитанников сегодня учатся в военных и гражданских летных училищах, а один уже трудится в одной известной авиакомпании. И мы ими гордимся! Но главное даже не это — авиация учит тому, чтобы человек самостоятельно научился принимать решения и нес за них ответственность. А еще аэроклуб для того, чтобы сельские дети не ощущали себя на задворках, не чувствовали себя ущербными только от того, что живут в деревне!

— Кстати, что с мигрантами — привлекаете?

— Мне это и в голову не приходило. У нас задача — не зарабатывать деньги путем привлечения людей из Средней Азии, а вместе с местными властями развивать район и людей. И мы для этого делаем все. Но самые эффективный в плане развития человека у нас — не аэродром, а… Пойдемте, сами все увидите.

«НЕ ПАРЬТЕСЬ — МЫ ИЗ ДЕРЕВНИ!»

На околице Верхней Хавы села идет бой. Пацаны и девчонки с азартом лупят друг в друга из пейнтбольных маркеров — здесь проходят областные соревнования по этому виду спорта.

— Антон Геннадьевич, ваши снова всех рвут! — констатирует судья, а вокруг не удивляются: сборная Верхней Хавы по пейнтболу, поддерживаемая аграрным предприятием, давно стала грозой именитых российских команд. Недавно, например, выиграли Кубок Москвы во втором дивизионе.

— Подходят потом москвичи и спрашивают: «Пацаны, вы откуда такие?» — вспоминают ребята, стаскивая шлемы. — А мы: «Не парьтесь — мы из деревни!»

— Тактика, стратегия, умение молниеносно принимать решения, прекрасная физподготовка, — обоснует позже нужность пейнтбола для подрастающего поколения Пермяков.

Вот кого на экономические форумы нужно возить — пользы от этих пацанов явно больше, чем от фрикообразных тиктокеров и рэперов.

Но одним лишь пейнтболом круг увлечений подростков не ограничивается. Для ребят созданы секции авиамоделизма, судомоделизма, работает тир для стрельбы из пневматического оружия.

— Как узнал, что такое есть под Воронежем, тут же переехал сюда из Крыма, — говорит руководитель авиамодельного кружка Василий Горбатков, показывая модели самолетов. — Это все наши дети делали! Сегодня такие кружки большая редкость, из гражданских авиамоделистов таким никто уже не занимается. Очень полезная штука — в детях развивается инженерная мысль. Они и в хозяйстве и стране в дальнейшем пригодятся. Наши дети не в смартфоны целыми днями тычутся, а вот это все собирают. И занимают первые места на соревнованиях! Это не тупая игра, а настоящее серьезное увлечение!

«ПЛЮШКИ» ДЛЯ СОТРУДНИКОВ

Местные загибают пальцы, перечисляя «плюшки», которые положены сотрудникам предприятия помимо высоких зарплат (в среднем животновод здесь получает около 85 тысяч):

— В допандемийный период, например, им раздавали оплаченные туры в Турцию, Грецию, Египет, Израиль. Хочешь пойти выше и поучиться передовым технологиям свиноводства, пожалуйста, — отправят хоть в Германию, хоть в Данию.

— Сообразят вдруг группой рвануть в Воронеж на крутой спектакль — и это оплатят («Кино — за свой счет, — скажет потом Антон Пермяков. — Потому что кино — это обычно развлечение, а театр — работа мозга. Мы же оплачиваем только то, что развивает и обогащает человека»).

— Оплатят и заочное образование в любом вузе по профильным специальностям.

— В дополнение к госпрограммам на каждого третьего, четвертого и пятого ребенка полагается по 10 тысяч рублей в месяц. Вплоть до 18-летия (в этом месте я хватаюсь за калькулятор. Ого! Более 2,1 миллиона получается!).

И много еще чего «по мелочам».

А вот и одна из главных «фишек» — квартал домов, с нуля построенный для сотрудников. Не «человейников», а очень даже симпатичных строений.

ПОРАБОТАЛ ГОД — ПОЛУЧИ КВАРТИРУ

— Это пример исполнения федеральной программы, — поясняет Пермяков. — Половина затрат — государственные, половина — наши. Любой специалист (а это может быть как ветврач, так и слесарь), отработав год без происшествий, имеет право встать в эту программу и получить жилье исходя из соцнорм: 54 метра на семью из трех человек, 72 — на четверых. Бесплатно и сразу в собственность. Хочет побольше — придется доплатить разницу, для чего даем беспроцентный кредит на 5 лет.

И глядя на всю эту уникальную для страны социалку, в моей голове одно «почему» нагромождается на другое. Цель любого бизнеса, как известно, извлечение прибыли в доход владельцев. Что часто бизнес понимает слишком буквально, в погоне за бешеной рентабельностью, оставляя крохи на фонд оплаты труда — мол, и так их зарплаты на рубль больше средней. А тут все равно наоборот…

Ответ снова вышел за рамки банальности.

БОЛЬШИЕ ЗАРПЛАТЫ — ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ

— Считайте, что это не благодеяние, а наш меркантильный интерес, производственная необходимость, — поясняет Антон Пермяков. — Мы стараемся собирать умных и ответственных людей, а если они не смогут зарабатывать достойную высокую зарплату, они просто уйдут. И тогда вы останетесь с менее умными людьми, которые быстро завалят вам производство. Кстати, когда мы это сделали, другим предприятиям в округе также пришлось увеличить зарплаты сотрудникам. Иначе мы бы всех самых думающих к себе переманили.

Мы ходим по селу, и я не перестаю изумляться — оно хоть и является райцентром, но все же кардинально не похоже на депрессивные райцентры средней полосы страны, которых я повидал немало. Какая-то другая Россия, где жизнь бьет ключом, а в глазах нет безнадеги. В местном физкультурно-оздоровительном комплексе, например, каких только кружков и секций нет — хошь танцуй, хошь рисуй. Бокс, борьба, бассейн, зимние виды и другие увлечения — как в советскую ДЮСШ попадаешь. Для сотрудников предприятия занятия в бассейне для них и их детей — бесплатны.

— А почему такое — редкость в стране? — спрашиваю Пермякова.

— Я за нас только могу говорить, — пожимает он плечами. — Почему другие не делают — у них надо спросить. Причин может быть много и не всегда виноват бизнес. Есть такие условия ведения бизнеса, в которых предприниматель думает, что он у него в любую секунду может закончиться, поэтому требовать от него вложения на долгие сроки, наверное, не очень верно. Для того, чтобы этого не происходило, государство должно четко установить правила игры и не менять их, как вздумается кому-то! И в сельском хозяйстве также.

«ПОШЛИНАМИ ОБРУБИЛИ ПЕРСПЕКТИВЫ»

И мы долго говорим о головной боли аграриев — внезапно введенной экспортной пошлине на вывоз зерна. Из благих вроде бы побуждений — чтобы из-за возросших мировых цен на зерно в стране не подорожал хлеб. По сути, часть прибыли крестьян внезапно ушла в бюджет. В то время как сельхозка — история долгая, с многолетним планированием, на эти деньги многие рассчитывали. И вовсе не для того, чтобы в офшоры перекачать, а купить новые комбайны с тракторами, построить новые фермы. И теперь аграрии вынуждены эти инвестиционные планы сокращать. Многие же земледельцы, глядя на это (особенно там, где за минусом пошлины рентабельность приближается к нулевой), теперь отказываются брать новые земли — а смысл, если непонятно, что завтра? Он говорит о том, каким парадоксом на этом фоне выглядят планы сельхозначальников выделить пол-триллиона на восстановление брошенных земель.

— Их бы и без этих денег восстановили, если бы пошлинами не обрубили перспективы, — продолжает Антон Пермяков. — Смотрите, что происходит: на Кубани и Черноземье нет брошенных земель. И аграрии там переживут пошлины, как бы трудно ни было. Выматерятся, плюнут, но переживут. А как быть с Нечерноземьем или, например, с Забайкальем и другими зонами рискованного земледелия? Пойдет бизнес туда, если правила постоянно меняются? Нет, конечно. Таким образом, уничтожается возможность создания добавочной стоимости на сельской территории, а значит, ставится крест на развитии этих территорий. Нет производства — не будет развития села, и никакие субсидии и программы не помогут — это все равно, что в мусорное ведро деньги бросать, а деревни при этом будут вымирать… Вообще, из-за этих пошлин складывается ощущение, что вместо того, чтобы бороться с бедностью, мы начали бороться с возможностью зарабатывать. Не так страшно, что забрали у крестьян эти миллиарды. Страшно, что подорвали доверие. И вот это мешает в первую очередь — отсутствие внятной и последовательной сельхозполитики. С установления четких правил мы в свое время и начали, и стало получаться!.. Стоп, а что это у нас?

Кажется, настало время воочию ознакомиться с установленными в хозяйстве правилами…

«ДЕРЕВНЯ ПЬЕТ И РАБОТАТЬ НЕ ХОЧЕТ? БРЕД!»

Внимание Пермякова приковано к трем машинам в квартале для сотрудников предприятия. Те по-московски припаркованы у подъездов и вроде никому ничего не перегораживают.

— Вон же в двадцати метрах стоянки, а здесь дети бегают и проезжающие мимо авто могут их не заметить, всех предупреждали, — сердится он и вызывает охранников. Вскоре те выкрутят все ниппели из колес и выбросят их на помойку. Незадачливый автомобилист потратит какое-то время, чтобы накачать шины, а охрана получит премию за «науку».

— В следующий раз думать будут! — резюмирует он. — Если правила один нарушит, потом второй и третий — начинается бардак.

Я еще осмысливаю эту увиденную часть «коллективного договора», а он продолжает:

— Бред, что деревня пьет, ворует и работать не хочет. Русский человек может хорошо работать, если создать ему условия. И правила. Которые должны соблюдать и руководители. Если человек вынес с предприятия хотя бы гвоздь, тот напишет заявление «по собственному». А сотрудник, который это обнаружил, получит 150 тысяч премии. Все об этом знают, поэтому у нас не воруют.

И в качестве примера он рассказывает давнюю историю, когда хозяйство подарило молодому сотруднику хорошие деньги, чтобы тот купил дом для семьи. А он через неделю был застукан с ворованным мешком комбикорма.

— Жалко было, конечно, оступился парень, — вспоминает он. — Но мы его тотчас уволили. Чтобы никто не подумал, что и их тоже разок за воровство простят. Всего несколько случаев было таких за 23 года.

«СЕЛ ПЬЯНЫМ ЗА РУЛЬ — ПИШИ ЗАЯВЛЕНИЕ»

— И не пьют? — вспоминаю еще об одной головной боли работодателя.

— Нет. У нас, например, запрещено приходить с «выхлопом». Но бывают нечаянные праздники — друг приехал вечером или любимая теща. Но каждый знает — перед тем, как поднять рюмку, он должен позвонить своему руководителю. И не приходить наутро. Так можно 2 раза в месяц. А еще, если я узнаю (а я узнаю!), что наш сотрудник был лишен прав за езду в нетрезвом виде (даже если он в отпуске), он напишет заявление…

— Но он же и так наказан — и штраф, и пешком теперь…

Антон Пермяков смотрит на меня немного удивленно, а потом отвечает:

— Мы же здесь умных людей собираем. А если он сел подшофе за руль — это неадекват, а зачем нам неадекваты? И нечего потом говорить, что детей кормить нечем — он о детях меньше всего думал, когда пьяный в машину садился.

Сурово, но крыть на это было нечем.

И мы еще долго говорим про все то, что откровенно мешает развиваться русскому селу. О неподдающихся логике нормах, которые принимают без оглядки на людей села. О господдержке, которую, по его мнению, не нужно оказывать крупным предприятиям («Лучше небольшим фермерам раздайте — эффективнее будет»). О том, что он не смотрит на цвет дипломов выпускников вузов («Может, у его родителей много денег и они все время платили за это, а сам он ничего не хочет — тогда зачем он нам нужен? А может, он по ночам вагоны разгружал, поэтому не доучился, но хочет. Последнего возьмем и обучим».) И отвечает на последнее «почему».

— Почему развивается наш район? Нам повезло — местная власть и бизнес находят общий язык и двигаются в одном направлении. А чтобы развитие проходило еще интенсивнее, нужно указать сельхозбизнесу направление — дать четкие условия и правила, куда двигаться, а куда лучше не надо. И не трогать, перефразируя Столыпина, лет двадцать. И тогда такие села, как наше, начнут появляться по всей стране.

Материал готовился к печати, когда из Верхней Хавы пришли очередные новости: сельская команда выиграла Кубок России по пейнтболу, а сборная России по самолетному спорту, тренирующаяся на аэродроме «Сапсан», собрала на чемпионате Европы в Румынии все «золото».

Источник: медиагруппа «Комсомольская правда»

Назад к списку

Поделиться