Присоединиться Николай Попов: России нужно развивать отечественный производственный несырьевой сектор
Директор Волжского завода резинотехнических изделий, лидер ПАРТИИ ДЕЛА в Волгоградской обрасти Николай Попов в интервью изданию «Регионы России» рассказал о том, что всегда мечтал быть производственником
Продукция его завода заменила на рынке зарубежные аналоги задолго до тенденции на импортозамещение. Тревога за судьбу страны, подсевшей на «сырьевую иглу», привела Попова в ПАРТИЮ ДЕЛА. В беседе он также раскрыл, как жизненные принципы делают из «обычного» человека политика.
— Николай Александрович, давайте начнём с основных этапов биографии, сформировавших вас как личность.
— Я родился 21 февраля 1981 года в городе Волжском Волгоградской области. Отец работал наладчиком на местном подшипниковом заводе, а мама – лаборантом на заводе асбестотехнических изделий. То есть я, как это раньше писали, из рабочей семьи. Определяющее влияние на меня оказывала мама. Классе в пятом-шестом она, заводя со мной разговоры о том, кем я хочу стать, постоянно повторяла: чтобы состояться в этой жизни, Коля, надо получить высшее образование. Типичная история для многих. Я сам до конца не понимал, что это такое и зачем, но, одним словом, мамин авторитет победил. Сейчас-то я хорошо осознаю, насколько важно именно в позднем подростковом возрасте помочь молодому человеку понять, для чего он учится и как школьные знания помогут ему в будущей профессиональной и взрослой жизни. А тогда, как и многие, я учился не вполне осознанно, в школу ходил, потому что «так нужно». И поступил в волжский филиал Волгоградского политехнического института, потому что на этом настаивала мама. Да и поступить было относительно легко – я учился в математическом классе.
— В инженерном вузе это явно помогло.
— Отчасти. Поначалу учился так себе, без особого интереса, опять же не понимая перспектив. Но с третьего курса рванул и уже вплоть до получения диплома учился только на «хорошо» и «отлично» – с повышенной стипендией. Поэтому годы института пролетели у меня по классической схеме: сначала ты не умеешь учиться, потом ставишь задачу, проверяешь себя «на слабо» и достигаешь успеха. Я рано начал зарабатывать.
На старших курсах успел поработать и сторожем, и помощником геодезиста. А уже как дипломированный специалист с гордостью пришёл на местный трубный завод – дефектоскопистом.
Мы проверяли качество труб. В принципе, работа мне нравилась, платили относительно неплохо. Но однажды произошёл случай, который сильно изменил мою траекторию развития. Дело в том, что у нас были спецзаказы из-за рубежа. К ним относились по-особому, потому что это экспортные контракты, за которые заводу щедро платили. И заказчики нашу работу особым образом проверяли. Для этого приезжали иностранные эксперты из Европы. Как-то предстояло проверить большую партию труб для Саудовской Аравии, и мастер поставил задачу: надо, парни, сделать так, чтоб мы обеспечили стопроцентную годность труб при достоверном контроле. Как вы понимаете, в самом этом поручении заложено противоречие. По сути, руководство мягко намекнуло нам, что, мол, если понадобится, просто закройте глаза на брак. И, знаете, это как-то меня надломило. Я воспитывался на других принципах – что нужно быть полезным для общества, для других людей. А тут, получается, ради премий, ради карьерного роста, ради того, чтобы выслужиться, мы должны быть готовы обвести вокруг пальца своих же партнеров-заказчиков. Я перегорел. И вскоре ушёл с завода.
— И где нашли себя вновь?
— В бизнесе. К тому же я понял, что работа по найму на заводе, пусть даже успешном, не даст мне того уровня достатка, о котором я мечтал. А мечтал я о большом доме, о большой семье, о путешествиях. Мне хотелось свободы, возможностей. Директивные заводские будни превращали мою жизнь в долгие годы унизительных ожиданий. А предпринимательство открывало простор для творчества. И я начал творить, параллельно штудируя деловую литературу. Начал с разработки платформ для онлайн-продаж товаров и услуг. В первые годы рванул, а потом упёрся в потолок. Деньги вроде бы есть, но перспектив не видно – ни в материальном плане, ни в моральном.
Я опять на время ушёл в найм – менеджером по продажам. Но тянуло в свой бизнес. Помог случай. Один знакомый попросил провести через мою номинально существовавшую компанию партию импортного товара – это были промышленные резинотехнические изделия. Мы завершили одну сделку купли-продажи. Потом ещё. А потом вместе изучили рынок химической промышленности и поняли, что лучше перепродаж «из-за бугра» может быть организация собственного отечественного производства. И организовали. Довольно рано осознав, что импортная составляющая будет сокращаться и ставку надо делать на производство и потребление внутри страны.
— Об импортозамещении тогда ещё никто не говорил.
— Слова такого не было. ВЗРТИ 14 лет на рынке. В 2010 году Россия жила по простой формуле: сырье – нефть, газ, лес – экспортируем, все остальное купим. Многие до сих пор так считают. А мы были уверены, что «сырьевая игла» губительна для страны, что нужно своей головой и своими руками делать максимум возможного. Но, разумеется, не пафос управлял нашей энергией (идеология овладела мной чуть позже), в то время мы делали ставку на свою предприимчивость и строгий коммерческий расчёт. Изучили рынки Европы, Азии и поняли, что многие резинотехнические изделия для нужд российской промышленности способны делать сами. И стали делать.
— Извините, но ведь это не булочки выпекать – здесь столько технической специфики, одни экологические нормы чего стоят.
— Вы правы. Но аналогия с булочками все же уместна. Как в кондитерском деле важна пропорция, соотношение – муки, яиц, сахара, соли, – так и в изготовлении РТИ важно знать баланс: чего и сколько нужно положить. Дальше уже можно разливать исходный материал в любые формы под потребности клиента. Итак, мы решили сами разрабатывать уникальные рецептуры для своих изделий. Для этого я пригласил на работу очень авторитетного химика-технолога с 40-летним стажем, которая была уже на пенсии. А к ней в напарники – выпускницу химико-технологического факультета с красным дипломом. Этот удивительный альянс мудрости, опыта и молодых дерзких амбиций позволил нам состояться как по-настоящему производственной и в чём-то даже наукоёмкой компании. Мы начали сами производить резиновые смеси – первичный материал, который даёт существенную прибыль любому заводу РТИ, будь то в Токио, где расположена штаб-квартира фирмы NOK, в шведском Гётеборге с химическим гигантом Forcheda или в моём родном Волжском.
— Выходит, вы стали стартап-площадкой?
— В каком-то смысле. Так получилось. Просто я осознал, что сфера образования и науки может быть разной. Можно верить в какие-то легендарные имена и старые бренды, но, когда дело дойдёт до решения настоящей задачи в нашей современности, зачастую предпринимателю придётся самому создавать креативную среду, искать коллаборации, включать инструменты мотивации, самому решать кадровые вопросы, потому что наука в нашей стране долгое время оставалась «вещью в себе», её не интересовали потребительские интересы общества, прикладные запросы отечественного бизнеса. Потому что опять же многое решал импорт и пресловутая либеральная модель, ориентированная на извращённое чувство справедливости, – мол, мировой рынок сам все отрегулирует. А так быть не должно в условиях, когда другие страны защищают свои экономические интересы на всех уровнях – от таможенных барьеров и щедрых госсубсидий «своим» до жёсткого странового лобби в международных организациях. Поэтому мне не очень понятны вереницы победных реляций в официальной прессе: ура – мы оперативно создали «параллельный импорт», мы быстро заменили недружественных европейских производителей на новых друзей из Турции, Индии, Китая. По данным таможни, своими силами россияне смогли заместить только треть европейского импорта. Поэтому радоваться пока особо нечему. Нужно ещё много работать над развитием отечественного производственного несырьевого сектора.
— Догадываюсь, что именно такого рода обобщения привели вас в политику.
— У меня успешная фирма. Да, это сфера малого и среднего бизнеса, у нас в штате всего 30 человек. Но бизнес устойчив, мы развиваемся, осваиваем новые виды продукции. Я закрываю потребности своей многодетной семьи, имею хороший дом, о котором мечтал, могу себе позволить путешествовать. И в какой-то момент я остро ощутил потребность в общественной деятельности, самореализации «для других». Год назад я пришёл в мэрию города Волжский, и там мне рассказали о разных политических партиях, которые у нас работают более или менее активно. Мне очень понравилась ПАРТИЯ ДЕЛА. Во-первых, своим очень конкретным и ёмким названием.
Я почитал программу партии и понял, что она созвучна тому, о чём я думаю. Я действительно давно не мог понять, почему для наших ветвей власти самоцелью являются мифические показатели инфляции, а не реальная производственная база, не массовое производство товаров и услуг, которое способно дать импульс экономическому развитию и обуздать, если хотите, ту же инфляцию. Деньги, на мой взгляд, и об этом говорит программа нашей партии, – это не спекулятивный инструмент, а средство развития. Их нужно дать столько отечественному товаропроизводителю несырьевых переделов, сколько тот способен «переварить» для целей развития нашей страны. Мой бизнес практически никогда не развивался за счёт кредитов, потому что драконовские ставки могут легко загубить любую предпринимательскую идею, закабалить любой проект. Известно, что деньги – кровь экономики. Но почему-то в России долгое время практикуется и сознательно поддерживается финансовое малокровие. Мне это непонятно. Я готов этому противостоять – логикой, аргументами, собственным опытом.
И потому я в ПАРТИИ ДЕЛА.
— Что вы можете сказать о ваших подходах к социальной политике? Интересен ваш взгляд именно как предпринимателя, товаропроизводителя, налогоплательщика, наконец.
— Я за прогрессивную шкалу налогообложения: богатый человек должен платить больший процент налогов, чем бедный. Государство должно, в свою очередь, развивать социальные программы, особенно по поддержке семей с детьми. Детей в такой огромной стране, как наша, должно быть много. Многодетная семья должна стать примером для подражания. Для этого нужно много инвестировать в образование и здравоохранение. А чтобы средств на все хватало, нужно бескомпромиссным образом вести борьбу с коррупцией. Поскольку я неплохо знаю IT-сферу, то верю, что цифровой рубль и цифровой след уже в скором времени сделают систему госфинансов настолько прозрачной, что коррупция резко сойдёт на нет. В целом же я считаю, что нашей стране в каком-то смысле повезло с историей. Мы успели пожить и в социализме, и при капитализме. Имеем уникальный опыт. Значит, сегодня можем взять самое лучшее, самое передовое и из одного строя, и из другого.
— Вы сказали о том, что у вас многодетная семья. Сколько детей?
— Пятеро. И все мальчики. Самому старшему 15 лет. Самому младшему полтора года.
— Таким образом, вы очень хорошо представляете специфику того поколения, которое послезавтра придёт на производство, на вузовскую кафедру, к операционному столу и так далее. Как совместить своеобразные ценности «зуммеров» с теми качествами, которые нужны от них, как от преданных и ответственных сотрудников корпораций, госучреждений, структур малого и среднего бизнеса?
— Уверен, Россия была и будет сильна глубоким чувством коллективизма. Иначе нам не выжить на столь обширной, мягко говоря, территории. Понимает это и современное молодое поколение. Просто с ним надо уметь разговаривать. Я лично со своими сыновьями регулярно беседую, объясняю им мотивы своих поступков в разном возрасте, делюсь опытом, рассуждаю, как бы я поступил в том или ином случае. Учу их взвешивать все за и против, искать оптимальный вариант, идти на компромисс, где это допустимо. Наш опыт очень важен для подростков, я в этом уверен, даже если они всем видом пытаются показать обратное.
— Напоследок предлагаю поиграть. Я буду выдавать вам некие суждения из серии «Я всегда…» или «Я никогда…», а вы сообщите, согласны с этим или нет, пояснив своё решение. Итак, начнём. Я никогда не думал бросить все и уехать работать за границу.
— Это действительно так. Я об этом не думал и не мечтал даже во сне. Мне довелось поездить по миру. У меня тёща живёт в Германии. Но две недели за границей – это предел для меня. Потом хочется домой, в Россию.
— Я всегда мечтал стать обеспеченным человеком.
— Тут надо пояснить. Да, я мечтал стать обеспеченным. Но не олигархом. Деньги не были смыслом жизни и пределом мечтаний. Я всегда мечтал жить достойно. Так будет точнее.
— Я никогда не думал, что буду заниматься бизнесом.
— Об этом я точно никогда не думал. Изначально хотел быть производственником.
— Я всегда знал, что у России особый путь развития.
— Я пришёл к этому пониманию несколько лет назад. До этого я так не думал.
— Я никогда не считал, что в Советском Союзе всё было плохо.
— У меня о Советском Союзе много светлых воспоминаний, хотя я хорошо знаю также изъяны этой системы, а их немало. Поэтому утверждать, что советское – это однозначно мрак, нет, не могу. Для меня лично там больше хорошего, чем, например, в 90-х годах.
— Я всегда был уверен, что далеко не каждый может быть предпринимателем.
— Не исключено, что это так. Но у каждого должна быть возможность проявить свою предприимчивость. Стремительный рост числа самозанятых россиян говорит о многом.
— И последнее. Я никогда не соглашусь с тем, что в России не может быть общества свободолюбивых и активных граждан.
— С этим точно не соглашусь. У нас по-настоящему свободолюбивые, активные и твор-ческие люди, а навешанные нам западной пропагандой ярлыки про вечную тягу к патернализму, про пьянство и лень – не более чем ярлыки. В этом я убеждён.
